Как первый дождь на землю пал
Давным-давно, так давно, что и не упомнить когда, родилась у
владыки небесного Обасси Осо дочь, а у владыки земного — сын. Не
по дням растут дети — по часам, и вот приспело время одному жениться,
другой замуж выходить. И говорит Обасси Ней, владыка земной, своему
небесному собрату:
— А не обменяться ли нам детьми? Я сына к тебе на небо пошлю, выбери
ему невесту в своих владениях. Ты же дочь свою, Ару, ко мне направь,
будет мне женой желанной.
На том и порешили. Прихватил сын Обасси Ней дары обильные да на
небо отправился, а дочь владыки небесного на землю спустилась. Дал
ей отец с собой семеро слуг и семеро служанок, чтоб всю работу по
дому справляли, чтоб дочь могла жить вольготно, забот-хлопот не
ведая.
Но не успели свадьбу сыграть, призывает Ару к себе суровый муж.
— Отправляйся-ка в поле. Заждалась там тебя работушка.
Молвила Ара в ответ:
— Отец со мной семь слуг и семь служанок прислал. Вели им на поле
идти, работу справлять.
Осерчал Обасси Ней:
— Я тебе повелеваю! И не прекословь!. А твоих слуг да служанок я
найду чем занять!
Что ж, делать нечего, хоть и нет охоты повеление мужнино исполнять,
никуда не денешься. Пошла Ара в поле. Лишь к ночи домой воротилась,
намаялась, ног под собой не чует.
А муж ее жестокосердный на пороге встречает.
— Сходи-ка на реку,— говорит,— воды натаскай. Ни капли в доме не
осталось.
Взмолилась Ара:
— Силушки моей нет, всю на поле оставила. Пошли из слуг кого, а
мне передохнуть дай.
Еще пуще разгневался Ней. Пришлось Аре по воду идти.
Принесла один кувшин, другой, третий. Уж полночь на дворе, а она
все воду таскает. А поутру послал ее Обасси Ней на самую черную
работу. Дух перевести не дает, совсем загонял. То стряпает Ара,
то опять воду носит, то огонь в очаге раздувает. К вечеру прямо
с ног палится. А вредный муж все не отстает. На третий день, едва
рассвело, велит:
- Ступай-ка в лес, хворосту набери.
Тяжко Аре, ох как тяжко, ведь к работе она вовсе не приучена. Идет
в лес, а сама слезами горючими заливается. Набрала хворосту, тяжеленная
вязанка получилась, едва до дому дотащила. А Обасси Ней завидел
слезы у нее на лице и рассвирепел.
- Ложись-ка подле меня,— говорит,—да приласкай как следует, пусть
люди добрые полюбуются, как жена молодая меня милует.
Чуть со стыда не сгорела Ара. Горе горькое! Сраму не оберешься!
А на следующий день муж ее и вовсе без завтрака оставил. Да и на
обед лишь крохи жалкие ей перепали. И снова в лес муж посылает.
— Иди,— говорит,— сыщи мне там дурман-травы. Покорилась Ара, пошла,
а лес темной стеной стоит, чащоба непролазная. А тут еще случись
под ногой колючка острая, так и вонзилась в пятку. Кровь алая хлынула,
наземь Ара повалилась, дальше идти не может. И больно-то ей, и обидно-то
— словами не передать. Так весь день пролежала, а как солнце к закату
клониться стало, полегчало ей, кое-как до дому добралась. А Обасси
Ней снова гневается:
— Так-то ты волю мою исполняешь? Зачем я тебя посылал? Где ты день-деньской
пропадала? Лучше на глаза мне не показывайся, в дом и на порог не
пущу. Спать тебе сегодня на скотном дворе.
Прочь пошла Ара, голодная, холодная, бесприютная.
Открывает служанка ее поутру загон, где коз держат, смотрит — на
земле госпожа лежит, одна нога у нее распухла, почернела, даже встать
невмоготу. Пять дней, пять ночей пролежала Ара на скотном дворе,
спала боль, зажила рана.
Не успела она на ноги подняться, призывает ее грозный Обасси Ней.
— Вот тебе котел. Ступай на реку, воды набери. Да чтоб полнехоньким
домой принести.
Пошла Ара на реку. Села на бережку, закручинилась, ноги в воду студеную
опустила. «Не вернусь домой,— думает,— ни за что не вернусь. Лучше
в реке глубокой навеки останусь».
Долго так сидела, коротко ли, только послали за ней слугу — проведать,
что домой не идет. А она так слуге и сказала, дескать, ни за что
на свете домой не воротится. Ушел слуга, и думает Ара: «Сейчас мужу
все расскажет, взбеленится тот, на реку сам прискочит, меня изобьет-изувечит.
Пойду-ка подобру-поздорову домой».
Набрала в котел воды, стала на плечи поднимать — да не тут-то было,
уж больно тяжел котел. Взгромоздила она его на нижний сук дерева,
сама под него подлезла, думает, так легче котел на голову поставить.
Да не удержала, грянул котел оземь — и вдребезги, а осколком острым
ей ухо так и срезало, будто ножом. Кровь хлещет.
И боль и обида — все переплелось, и вскинулась душа безвинная:
— Доколе мне поношения сносить? Или я сирота последняя?! Отец-мать
живы, вернусь к ним. И зачем я столько с Обасси Ней маялась?
И пошла она дорогу на небо искать, по которой муж ее на землю привел.
Идет-идет и видит: стоит дерево высокое, а к нему веревка спускается,
длинная-предлинная, аж с самого неба.
«По этой-то веревке я на небо и залезу»,— решила Ара, ухватилась
покрепче и давай вверх карабкаться. Устала, остановилась, а слезы
из глаз так сами собой и бегут да по небу в облачка собираются.
Дальше Ара полезла, вот уж и царство отцово. Села Ара и пуще прежнего
заплакала. Проходил в ту пору мимо один из слуг. Заслышал плач и
— бегом в город. Прибегает к Обасси Осо.
— Прислышался мне, господин, голос дочери твоей. Пошел я за хворостом,
слышу: плачет кто-то неподалеку.
Изумился Обасси Осо, но решил проверить.
— Возьми с собою дюжину слуг, и коли дочь мою отыщете, прямо ко
мне во дворец ведите.
Отыскали они Ару, привели в дом к отцу. Увидел тот ее, ахнул:
— А ну-ка, зовите жен моих, да поживее! Младшая жена согрела воды,
искупала Ару, постель
постелила, в одежды тонкие одела, шкурами мягкими укрыла.
Другие жены обед готовят, прислал им Обасси Осо козленка для дочери
любимой, фруктов и разных яств. Накрыли стол, принесли вина пальмового,
поднесли Аре кубок — пей, доченька!
Устроили пир горой. Утолила Ара голод и жажду, приносят тут сундук
огромный слоновой кости. Поднимает отец крышку и говорит:
— Бери, доченька, все что угодно!
Подошла Ара. Взяла две штуки тканей расписных, три платья нарядных,
четыре повязки набедренные, четыре зеркальца, четыре горшка и четыре
нитки бус.
Следом придворные Обасси Осо идут — свои дары подносят.
А мать ей пять платьев подарила красоты неописуемой. И еще пятерых
рабынь в услужение.
Молвил отец:
— Я тебе и дом новый поставил. Милости прошу — живи в нем хозяйкою.
Потом повелел он сыскать сына Обасси Ней, владыки земного, отрубить
ему оба уха, всыпать сто плетей и изгнать с небес на землю. Да чтоб
отцу такое послание передал:
«Построил я у себя в городе хоромы для чада твоего, и жил он припеваючи.
Но прознал я о злодействе твоем, как ты над дочерью моею надругался.
Посему получай своего сына и знай, что уши ему я повелел отрубить
в отместку за дочь мою, Ару, за все то горе, что от тебя потерпела».
Изгнали сына Обасси Ней с небес. Подхватил его ветер, понес по облакам,
а облака те — слезы Ары. Да и сын владыки земного тоже рыдает безутешно:
— Правый суд учинил надо мною Обасси Осо. Ничего, кроме добра, я
от него не видел, а мой отец вон как с Арой обошелся. И я за его
зло расплачиваюсь.
И смешались его слезы со слезами Ары, и пали с облаков на землю
дождем. А до той поры не ведала земля, что такое дождь: то слезы
Ары и сына Обасси Ней, собрались они в облака, и принесли их ветры,
а послал их на землю владыка небесный — Обасси Осо.
Книги по теме
|
